ДОНБАСС, КАК ЭТО БЫЛО
«Если бы три года назад мне сказали, что над нашими головами скоро будут рваться снаряды, и жители одной страны станут убивать друг друга, я бы в это просто не поверила, ведь в XXI веке такое невозможно», ‒ жительница Донецка Елена Петровна Пархоменко рассказала нашей газете о том, что ей пришлось пережить в Донбассе.
ПУТЁВКА В ЛУЧШУЮ ЖИЗНЬ
Елена родилась и выросла в Чапаевске. В 1982 году после окончания института по распределению её направили в Донецк на завод резино-химических изделий.
«Попасть после маленького провинциального городка в большой промышленный центр было чем-то фантастическим. Я ехала окрылённая светлыми мечтами и надеждами, что уж там-то всё будет хорошо. Мои ожидания не обманулись. На нашем заводе было очень много молодёжи, приехавших из Казани, Ленинграда, как правило, это были медалисты и люди с красными дипломами. Завод был на хорошем счету у высшего руководства страны, поэтому не раз занимал первые места во всевозможных всесоюзных соревнованиях. Что и говорить, дисциплина на предприятии соблюдалась очень строго, рабочие были оснащены всеми средствами защиты, требующимися по технике безопасности. На высоком уровне был и административный посёлок, где мы жили – чистота, красота, порядок. За его территорию отвечал завод, в любое время могли назначить внеочередной субботник по благоустройству общего «дома». Мы счастливо жили в своём маленьком мире, где всё было рядом, всё под рукой. А какая там природа! Вроде и крупный город рядом, а стоит отойти немного в лес, перед тобой предстают удивительные пейзажи, и что самое интересное ‒ очень много диких животных, которые совсем не боятся людей: косули, фазаны, ежи», ‒ продолжила свой рассказ Елена.
И ПРИЛЕТЕЛИ СНАРЯДЫ
«Представить, что вся эта идиллия рухнет в одночасье было просто невозможно. Даже события на Майдане в Киеве мы воспринимали, как своеобразное шоу: покричат, попрыгают и разойдутся. Но лозунги националистов становились всё громче и звучали всё агрессивнее. Известное ‒ «москаляку на гиляку», что переводится «русского на ветку», в какой-то степени относилось и к нам, ведь в Донецке большая часть населения – русские. После того, как Крым стремительно вошёл в состав России, мы решили – и мы хотим, ведь мы здесь русские. Потом были печальные события в Одессе, когда сожгли людей в здании профсоюза. А националисты повсюду скандировали «Слава Украине! Слава героям!» (подразумевая Бандеру, Шухевича и им подобных). Мы не хотели ни такого правительства, ни таких героев. На референдуме все голосовали за вхождение в состав России, но всё оказалось не так просто.
Очень скоро в городе стали собираться неравнодушные ребята, кто-то готовился к войне. По городу поползли слухи, что ополченцы собирают по музеям оружие. А в Славянске тем временем уже стреляли. Нам казалось, что до нас не дойдут, а если и дойдут, то просто попугают и всё. А потом прилетел «Град». Повсюду щепки, осколки стекла, битый кирпич, гильзы от снарядов. Во время обстрелов мы прятались в убежищах. Дома в посёлке строились после войны, готовясь к худшему, в подвалах устраивались специальные убежища с водопроводом, канализацией, запасами воды. Эти убежища стали нашим домом.
Однажды, проходя через детскую площадку, я увидела, как ополченцы монтируют миномётную установку. Спросила их, зачем они это делают, ведь, как правило, в ответ стреляют туда, откуда прилетел снаряд. На что получила весьма резкий ответ: «Собирайтесь и валите отсюда как можно дальше, здесь будет война!»», ‒ рассказ Елены Петровны становился всё более пугающим.
БЕЗ ЕДЫ И ВОДЫ, ЗАТО С КРЫСАМИ
Самым разумным в данной ситуации казалось бросить всё и уехать назад в Россию, в Чапаевск, где остались родные, но уехать женщина не могла, у неё был муж, прикованный после инсульта к постели.
«Детей из Донецка мы отправили сразу, дочь с подругами перебралась к знакомым в Киев, а сын уехал в Казань на родину мужа. Чтобы помогли эвакуировать мужа, я обращалась в различные инстанции, но везде получала отказ. Больницы работали на оказание экстренной помощи, а переносить тяжелобольного человека в убежище отказались соседи – места мало, много детей, а от лежачего и грязь, и запах. Мы жили на 8-м этаже, электричества не было, лифт не работал, по полведра поднимала в квартиру песок, чтобы наполнить им мешки и заложить окна. Бывали периоды, когда вообще не покидали убежище из-за постоянных обстрелов. Воду нам в посёлок доставляли по трубам большого диаметра, когда одну из них разбомбили, мы как из колодца доставали из воронки живительную влагу, бывали случаи, когда мирные жители при этом гибли. Засушливым летом воду собирали после дождя прямо с асфальта, питались только гуманитаркой. Еду готовили на кострах, благо дело, деревянной щепы вокруг очень много.
Когда начала наступать украинская армия из соседнего посёлка Пески жителей эвакуировали сначала к нам, потом дальше в город. С собой они привезли домашних питомцев: собак и кошек, так они у нас и остались, создав большую проблему. Еды в посёлке не было, собаки съели всех кошек и стали сбиваться в стаи, представляющие реальную угрозу, ополченцы начали их отстреливать. Без кошек появилось огромное количество мышей, которые стали есть всё подряд: мебель, плинтуса, двери. Однажды, придя в квартиру, где оставляла отраву для надоедливых грызунов, обнаружила только мышиные останки – им на смену пришли крысы. Пришлось избавляться и от них. Отведав «угощения», крысы стали искать воду – погрызли водопровод и канализацию. Техника и мебель, простоявшие в неотапливаемых помещениях, пришли в негодность. Одежду и обувь донашиваем оставшиеся от «прошлой» жизни», ‒ продолжила рассказ жительница Донецка.
«РЕБЯТА, ВСЁ, ЧТО МОЖЕМ»
Война, которая длится уже более 2-х лет, унесла и покалечила множество жизней, сломала тысячи судеб, сделала врагами друзей и соседей.
«Последние три месяца перед приездом в Чапаевск, я жила у дочери в Одессе (она снимает там квартиру), иначе как «террористами, боевиками, российскими оккупантами» жителей ДНР украинские СМИ не называют. Простые же люди нас, как правило, поддерживают, сопереживают, постоянно спрашивают: «Как вы там?». Воюют люди одной страны, говорящие на одном языке, с одинаковым оружием в руках, даже форма практически не отличается: у украинской армии ‒ песочного цвета, а у ополченцев более зелёная. В начале войны вообще отличие было лишь в небольшом клочке ткани на рукаве: одни носили георгиевскую ленточку, другие – желтую.
Иногда на улицах можно было встретить неразорвавшиеся снаряды с резиновыми взрывателями, на некоторых маркером было написано «Ребята, всё, что можем!». Многие понимают, что стрелять-то приходится по своим, у кого-то в Донецке остались друзья, родственники. Да и о начале обстрела тоже часто предупреждают, как одна сторона, так и другая.
Уезжать из родного дома многие просто боятся, по дороге тоже может беда случиться. Одна семья хотела уехать, да попала по дороге под обстрел, у них дочка маленькая погибла. Вернулись они назад, похоронили её, и сами здесь остались. Те, кто постарше, говорят: «Всю жизнь здесь прожили, здесь и помирать будем». Что и говорить, тяжело там, но и на чужбине страшно, как жизнь сложится, никто не знает», ‒ продолжилось печальное повествование.
РУБЛИ И «ЛИПОВЫЕ» ДОКУМЕНТЫ
«Постепенно жизнь стабилизировалась, если это можно назвать стабильностью. Нам с мужем даже стали выплачивать пособие 1 300 гривен, в пересчёте на рубли это 2 600. Одна пенсия у нас уходила на подгузники (стирать особо было негде и нечем), а на вторую жили. Цены?! Да, как сказать. Сейчас в ДНР, в основном, рубли. Хлеб можно купить за 16 рублей, дешёвую колбасу за 280, а вот вещи дорогие. Соседка хотела приобрести дочери балетки, с неё попросили семь тысяч рублей. Это очень дорого.
Одно время хотела устроиться на работу. Ходила, искала, хоть дворником была готова работать, но на бирже мне сказали, что пенсионерам работу не предлагают, а из желающих устроиться «хотя бы дворником» огромная очередь, к слову сказать, получают дворники всего 100 рублей в день. Так что с работой сейчас трудно. А с документами ещё хуже. У мужа была инвалидность. После окончания срока действия справки нужно было получать новую, но все документы, оформленные на территории ДНР, действуют только там, за пределами республики они считаются недействительными. Людям приходится уезжать в Мариуполь, оформлять там всё, что им необходимо, и возвращаться назад. Это очень долго, неудобно и дорого, но деваться некуда: паспорта, свидетельства о браке, о рождении, полученные в ДНР, на территории Украины считаются «липовыми».
Тяжело и студентам ‒ многие Донецкие вузы, считавшиеся ранее очень престижными, не выдают свои дипломы. Они заключают договоры, к примеру, с каким-то российским вузом, приглашают к себе его преподавателей и потом выдают дипломы этого учебного заведения», ‒ продолжила свой рассказ Елена Петровна.
А РОЗЫ ВСЁ ТАК ЖЕ ЦВЕТУТ
Как бы не страшна была война, она не может остановить ход жизни. Город, уставший от смертей и обстрелов, продолжает жить и цвести.
«До войны в Донецке сложился замечательный, на мой взгляд, обычай – высаживать кусты роз по количеству жителей в нём. Город большой, больше миллиона жителей, столько же роз украшает его территорию. Конечно, сейчас никто точно не знает, сколько людей осталось в городе, но несмотря на войну, розы цветут и радуют всех своей красотой прямо на улицах, вдоль дорог.
Война безжалостно сломала прежний уклад жизни, и сейчас люди стараются начать новую жизнь, каждый день им приходится сталкиваться с множеством трудностей, но они всё же надеются на лучшее, что мир скоро вернётся и в их город.
Буквально накануне отъезда в Чапаевск я купила газету с интервью с руководителем ДНР ‒ Александром Захарченко, где на вопрос журналиста «Почему ополченцы не сдержали своё обещание «идти до Киева»?»», он ответил: «Мы не хотим быть теми, кто развяжет третью мировую войну». Как же мы сейчас понимаем, что любой мир лучше хорошей войны!» ‒ на такой оптимистичной ноте закончила свой рассказ наша гостья из Донецка Елена Петровна Пархоменко.
В ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Летом её мужа не стало, сама она перебралась к дочери в Одессу, куда в скором времени вернётся вновь ‒ в ноябре должен появиться на свет долгожданный внук. А пока появилось немного свободного времени, она решила навестить отца, побывать в родном городе и дать интервью нашей газете. Также Елена Петровна оставила нам своё стихотворение.
«Последний раз я была в Чапаевске лет пять назад. За это время город сильно изменился – стал красивым, ухоженным и совсем непохожим на тот, из которого я когда-то уезжала», ‒ поделилась своими впечатлениями о городе гостья.
Только столкнувшись с ужасами войны, человек по-настоящему понимает насколько бесценен мир, мир, который может рухнуть в любую минуту.
«Подарите мне бронежилет» ‒
Попросил мой племянник маленький.
Ведь соседнего дома нет,
Нет ни окон, ни крыши, ни спаленки.
Стал привычен нам пули свист
И почти не пугает он нас.
Странным словом «сепаратист»
Назван вами народ Донбасса.
Подарите мне бронежилет.
Я расстрелян своею державою…
А соседнего дома нет
Вместе с Яночкой и тётей Клавою.
Может, выживет кто-то из нас
И увидит, как вырастут дети.
И воспрянет усталый Донбасс,
И споёт соловей на рассвете.
Елена Пархоменко
